Однако и правда тихий ужас. Подгонять язык под неправильности, а не наоборот, стараться их исправить... Ибо так банально легче и выгодней. Язык - это святое... Но нет у этих людей святого.
Зато словари корифея русского языка – Дитмара Розенталя – оказались невостребованы и не вошли в обязательный к применению перечень. *С лязгом достаёт шпагу* Сжечь всё! Например, автор одного из утвержденных Минобразования словарей, член Орфографической комиссии при отделении историко-филологических наук РАН, доцент Бронислава Букчина признала, что кофе теперь может быть среднего рода. Поэтому не кривитесь, пожалуйста, на просьбы сварить вам «крепкОЕ кофе с ложкой сахарУ». Букчина и ее коллеги также решили, что люди, вступающие в брак, отныне не «брачУющиеся», а «брАчащиеся». И что теперь подписывать — «договОр» или «дОговор», причем «по срЕдам» и «по средАм» – каждый может выбирать сами. Кстати, подписание «дОговора» можно скрепить «йОгуртом» или «йогУртом», а затем пойти на «каратЕ». Как удобно, так и базарьте. Простите за выражение.
Сторонники очередной реформы считают, что язык должен быть «ближе к народу». По мнению кандидата филологических наук Ивана Леонова из Института русского языка имени Пушкина, словарь лишь фиксирует то, как принято говорить в данном языке в данную эпоху. По словам Леонова, изменение норм обусловлено реальным положением дел. В качестве образца выбирается то слово, которое является нормой, а на втором месте — обиходный, но допустимый вариант. Кстати - в этом ничего плохого не вижу, а вот это: Если следовать такой логике, то, унифицируя язык и стремясь приблизить его к народу, учиться русскому языку надо у рыночных торговцев и водителей маршруток. То есть чем больше людей говорят неправильно, тем больше надо этому следовать. наглое передёргивание со стороны авторов статьи.
Кивинов же и Шеремет, конечно, большие авторитеты. А вот Веллер - да. Его мнение учитывать стоит. Он в самом деле - мастер слова. И получаем очень интересную вещь. Сохраняется важность этого: «Язык – это коллективная собственность народа, — комментирует «Росбалту» нововведения писатель Александр Мелихов. – Поэтому без участия народа никому не дано право менять его. Стандарты языка необходимы, язык улицы и государственная казенная речь должны разделяться. Если мы пойдем в ногу с улицей, мы потеряем Толстого, Пушкина, Достоевского. К сожалению, время показывает, что стихия все равно размоет правильную речь, нормативы, стили, но необходимо сражаться за них до последнего, иначе мы потеряем нашу культуру. Но никуда не делось и это: XIV
Но вот толпа заколебалась, По зале шепот пробежал... К хозяйке дама приближалась, За нею важный генерал. Она была нетороплива, Не холодна, не говорлива, Без взора наглого для всех, Без притязаний на успех, Без этих маленьких ужимок, Без подражательных затей... Все тихо, просто было в ней, Она казалась верный снимок Du comme il faut... (Шишков, прости: Не знаю, как перевести.)
XV
К ней дамы подвигались ближе; Старушки улыбались ей; Мужчины кланялися ниже, Ловили взор ее очей; Девицы проходили тише Пред ней по зале, и всех выше И нос и плечи подымал Вошедший с нею генерал. Никто б не мог ее прекрасной Назвать; но с головы до ног Никто бы в ней найти не мог Того, что модой самовластной В высоком лондонском кругу Зовется vulgаr. (Не могу...
XVI
Люблю я очень это слово, Но не могу перевести; Оно у нас покамест ново, И вряд ли быть ему в чести. Оно б годилось в эпиграмме...) Но обращаюсь к нашей даме. Беспечной прелестью мила, Она сидела у стола С блестящей Ниной Воронскою, Сей Клеопатрою Невы; И верно б согласились вы, Что Нина мраморной красою Затмить соседку не могла, Хоть ослепительна была.
Начало литературных занятий Шишкова относится к концу 1770-х годов. Частично эти занятия были связаны с педагогической службой Шишкова, когда он переводил французскую «Морскую тактику» и составлял трёхъязычный англо-французско-русский морской словарь.
В то же время у Шишкова пробудился самостоятельный интерес к литературе. Начало этому интересу послужил выполненный Шишковым перевод французской мелодрамы «Благодеяния приобретают сердца» и немецкой «Детской библиотеки» И. К. Кампе. «Детская библиотека», состоявшая из нравоучительных рассказов для детей, имела большой успех, переиздававшись вплоть до 1830-х годов (то есть на протяжении 50 лет). По ней ещё долго обучали дворянских детей грамоте. К начальному периоду литературной деятельности Шишкова относится также небольшая самостоятельная пьеса «Невольничество», написанная им в 1780 году для прославления императрицы Екатерины, пожертвовавшей значительную сумму денег для выкупа в Алжире христианских невольников.
Будучи удалён от двора, Шишков вновь перешёл к литературным занятиям, которые приобрели несколько иной характер. Он углубился в изучение церковно-славянского языка, причём руководился господствовавшим в то время этимологическим направлением. Под влиянием подобных занятий Шишков очень скоро стал смотреть на себя как на авторитетнейшего представителя филологии. Как бы то ни было, в 1800 году Шишков стал почётным членом Императорской академии наук[5].
После удаления от государственных дел лингвистические занятия превратились для него в орудие своеобразной националистической публицистики. Он был недоволен всякими нововведениями, заботясь, как член Российской Академии, о сохранении чистоты русского языка. Шишков решился выступить против литературных новшеств, а вместе с тем и против источника этих новшеств, против подражания французам.
Литературная деятельность Шишкова сыграла известную роль в создании высокого гражданственного стиля декабристской поэзии (Ф. Н. Глинка, В. К. Кюхельбекер и др.), а его лингвистические идеи оказали некоторое влияние на творчество А. С. Грибоедова и И. А. Крылова[6]. Интереснейшая личность. как и положено всякому значительному человеку - подлинно противоречивая. Во всяком случае противоречивая с нашей точки зрения. Собственно - я это к чему. Заимствования и изменение языка (слова "развитие" я, пожалуй, избегну, потому что оно предполагает изменение к лучшему, усложнение, утончение; у нас же идёт обратный процесс) - объективно. Но вот насколько оправдано изменение словарей, и, если ответ "да", то насколько оправдано именно такое изменение словарей - я сказать не могу. Потому я и привёл после речи Мелихова строки Пушкина, который с эдакой лёгкой иронией жонглировал заимствованиями, и то же vulgar ввёл в активный словарь всего народа. Пока я не выработал мнения по вопросу об изменениях русского языка. В стремлении сохранить язык не надо, всё же, становится и на позицию Шишкова, считавшего, что говорить надо чуть ли не на церковно-славянском.
-
-
01.09.2009 в 19:27Подгонять язык под неправильности, а не наоборот, стараться их исправить... Ибо так банально легче и выгодней.
Язык - это святое... Но нет у этих людей святого.
-
-
01.09.2009 в 19:36Всё, как я понимаю, банальней. Все 4(четыре) словаря изданы "АСТ-Пресс".
-
-
02.09.2009 в 23:52*С лязгом достаёт шпагу*
Сжечь всё!
Например, автор одного из утвержденных Минобразования словарей, член Орфографической комиссии при отделении историко-филологических наук РАН, доцент Бронислава Букчина признала, что кофе теперь может быть среднего рода. Поэтому не кривитесь, пожалуйста, на просьбы сварить вам «крепкОЕ кофе с ложкой сахарУ». Букчина и ее коллеги также решили, что люди, вступающие в брак, отныне не «брачУющиеся», а «брАчащиеся». И что теперь подписывать — «договОр» или «дОговор», причем «по срЕдам» и «по средАм» – каждый может выбирать сами. Кстати, подписание «дОговора» можно скрепить «йОгуртом» или «йогУртом», а затем пойти на «каратЕ». Как удобно, так и базарьте. Простите за выражение.
Сторонники очередной реформы считают, что язык должен быть «ближе к народу». По мнению кандидата филологических наук Ивана Леонова из Института русского языка имени Пушкина, словарь лишь фиксирует то, как принято говорить в данном языке в данную эпоху. По словам Леонова, изменение норм обусловлено реальным положением дел. В качестве образца выбирается то слово, которое является нормой, а на втором месте — обиходный, но допустимый вариант.
Кстати - в этом ничего плохого не вижу, а вот это:
Если следовать такой логике, то, унифицируя язык и стремясь приблизить его к народу, учиться русскому языку надо у рыночных торговцев и водителей маршруток. То есть чем больше людей говорят неправильно, тем больше надо этому следовать.
наглое передёргивание со стороны авторов статьи.
Кивинов же и Шеремет, конечно, большие авторитеты.
А вот Веллер - да. Его мнение учитывать стоит. Он в самом деле - мастер слова.
И получаем очень интересную вещь.
Сохраняется важность этого:
«Язык – это коллективная собственность народа, — комментирует «Росбалту» нововведения писатель Александр Мелихов. – Поэтому без участия народа никому не дано право менять его. Стандарты языка необходимы, язык улицы и государственная казенная речь должны разделяться. Если мы пойдем в ногу с улицей, мы потеряем Толстого, Пушкина, Достоевского. К сожалению, время показывает, что стихия все равно размоет правильную речь, нормативы, стили, но необходимо сражаться за них до последнего, иначе мы потеряем нашу культуру.
Но никуда не делось и это:
XIV
Но вот толпа заколебалась,
По зале шепот пробежал...
К хозяйке дама приближалась,
За нею важный генерал.
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut... (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
XV
К ней дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише
Пред ней по зале, и всех выше
И нос и плечи подымал
Вошедший с нею генерал.
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgаr. (Не могу...
XVI
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме...)
Но обращаюсь к нашей даме.
Беспечной прелестью мила,
Она сидела у стола
С блестящей Ниной Воронскою,
Сей Клеопатрою Невы;
И верно б согласились вы,
Что Нина мраморной красою
Затмить соседку не могла,
Хоть ослепительна была.
Кто такой Шишков ещё кто-нибудь помнит?
-
-
02.09.2009 в 23:55Йа необразованное чувовище...
-
-
03.09.2009 в 11:29Творчество
Начало литературных занятий Шишкова относится к концу 1770-х годов. Частично эти занятия были связаны с педагогической службой Шишкова, когда он переводил французскую «Морскую тактику» и составлял трёхъязычный англо-французско-русский морской словарь.
В то же время у Шишкова пробудился самостоятельный интерес к литературе. Начало этому интересу послужил выполненный Шишковым перевод французской мелодрамы «Благодеяния приобретают сердца» и немецкой «Детской библиотеки» И. К. Кампе. «Детская библиотека», состоявшая из нравоучительных рассказов для детей, имела большой успех, переиздававшись вплоть до 1830-х годов (то есть на протяжении 50 лет). По ней ещё долго обучали дворянских детей грамоте. К начальному периоду литературной деятельности Шишкова относится также небольшая самостоятельная пьеса «Невольничество», написанная им в 1780 году для прославления императрицы Екатерины, пожертвовавшей значительную сумму денег для выкупа в Алжире христианских невольников.
Будучи удалён от двора, Шишков вновь перешёл к литературным занятиям, которые приобрели несколько иной характер. Он углубился в изучение церковно-славянского языка, причём руководился господствовавшим в то время этимологическим направлением. Под влиянием подобных занятий Шишков очень скоро стал смотреть на себя как на авторитетнейшего представителя филологии. Как бы то ни было, в 1800 году Шишков стал почётным членом Императорской академии наук[5].
После удаления от государственных дел лингвистические занятия превратились для него в орудие своеобразной националистической публицистики. Он был недоволен всякими нововведениями, заботясь, как член Российской Академии, о сохранении чистоты русского языка. Шишков решился выступить против литературных новшеств, а вместе с тем и против источника этих новшеств, против подражания французам.
Литературная деятельность Шишкова сыграла известную роль в создании высокого гражданственного стиля декабристской поэзии (Ф. Н. Глинка, В. К. Кюхельбекер и др.), а его лингвистические идеи оказали некоторое влияние на творчество А. С. Грибоедова и И. А. Крылова[6].
Интереснейшая личность. как и положено всякому значительному человеку - подлинно противоречивая.
Собственно - я это к чему.
Заимствования и изменение языка (слова "развитие" я, пожалуй, избегну, потому что оно предполагает изменение к лучшему, усложнение, утончение; у нас же идёт обратный процесс) - объективно. Но вот насколько оправдано изменение словарей, и, если ответ "да", то насколько оправдано именно такое изменение словарей - я сказать не могу. Потому я и привёл после речи Мелихова строки Пушкина, который с эдакой лёгкой иронией жонглировал заимствованиями, и то же vulgar ввёл в активный словарь всего народа.
Пока я не выработал мнения по вопросу об изменениях русского языка.
В стремлении сохранить язык не надо, всё же, становится и на позицию Шишкова, считавшего, что говорить надо чуть ли не на церковно-славянском.