Если пациент хочет жить, медицина бессильна.
22.07.2011 в 13:18
Пишет Кифа:Немного медицины. Севастополь и онкология.
Всех приветствую.
Тема, которой я коснусь, опять о смерти. Смерти лично мне незнакомого человека. Но смерти… Смерти человека, сына которого уже, быть может, я могу назвать другом.
Это был капитан второго ранга. Моряк. Его любили и уважали и сослуживцы и друзья. Его любили в семье – и он сам был любим ею.
Но сколь бы прекрасен ни был человек – рано или поздно он умирает.
К сожалению – это норма.
Плохо, когда он умирает так.
Сын капитана рассказывает обо всём этом, потому дополнять мне почти нечего. Кроме одного.
Этого человека уже не вернуть. И этих врачей вряд ли удасться достать силой закона. Но их можно дотянуться иначе. Пускай даже это – далёкий Севастополь. Дотянуться страшной, набирающей могущества на всём постсоветском пространстве силой – силой общественного мнения.
Она заставляет реагировать президентов и премьеров, покуроров и министров.
И эту силу я предлагаю использовать, чтобы ублюдков покарать.
Чтобы им не подавали руки, чтобы им плевали вслед, чтобы коллеги, смотрели на них как на дерьмо, чтобы вонь поднялась до самых украинских верхов, и в клинику зачастили првоерки… Проверки вряд ли многое найдут, но жизнь, весёлую (а она у них весёлая) подпортят изрядно. Чтобы профессиональная репутация их разеялась как пыль. И чтобы, если они захотят убежать в частный сектор, все клиники шарахались от них, как от чумных: «Нам не нужны репутационные потреи от такого персонала».
Думаю, всякая сетевая мразь из Легиона с удовольствием примкнёт, лишь бы подпортить жизнь другим людям. Ну что же – должен же и от них быть прок.
Присоединяйтесь. Особенно прошу об этом своих друзей медиков. Кэт, Лис, Гиппократ.
Присоединяйтесь.
Оригинал взят в Живом Журнале Дмитрия Соколова в Место, где губятся жизни
СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ГОРОДСКОЙ ОНКОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСПАНСЕР ИМЕНИ А.А.ЗАДОРОЖНОГО
Адрес: 99045, СЕВАСТОПОЛЬ, Севастополь, ул. Ерошенко, 13
Телефон: +380(692)240168
Факс: +380(692)240148
Именно в этом «чудесном» учреждении мой отец «проходил лечение» первое время (середина августа - сентябрь 2010 г.), после того, как во время одного из обследований ему диагностировали раковую опухоль.
Несмотря на то, что все в руках Господа, но в то, что закончилось все именно так, как закончилось – весомый вклад внесла наша хваленая медицина. Переживая горечь утраты, считаю, тем не менее, своим моральным и человеческим долгом предостеречь остальных от повторения совершенных нами ошибок.
История эта печальная и показательная во всех отношениях.
Севастополь стабильно держит 1 место по смертности от рака по всей Украине. Об этом было известно и ранее, однако, после того, как нас коснулась эта беда, стало понятно, что виной тому едва ли природные факторы или наличие каких-то военных объектов.
Начиная с мая (а то и марта) 2010 г. отец периодически жаловался на то, что ему иногда тянет ногу и позвоночник. Кроме того, жаловался на ощущение наполненности кишечника. Но все перечисленное не казалось ему значительной проблемой, хотя временами и досаждало. Притом, что в целом состояние его оставалось таким же, как было: работал, жил, по выходным ездил на дачу.
Однако в конце июля - начале августа состояние его здоровья стало вызывать беспокойство. Изменив своим принципам (его кредо было – пойдешь к докторам, они у тебя сразу найдут все болячки, а потом до смерти залечат), пошел на УЗИ, где у него увидели в кишечнике подозрительное уплотнение размером 16 сантиметров, похожее на опухоль, после чего сразу же подняли переполох: дескать, надо немедленно в онкологию, где все уже предметно посмотрят и скажут точно, есть или нет. Разумеется, это известие было подобно разорвавшейся бомбе. Не зная, что к чему, и наивно думая, что его «только посмотрят», через день папа, который, как уже сказано, прежде отличался крайней осторожностью в плане походов к врачам, отправился по указанному адресу. Было это 19 августа 2010 г.
Однако местные эскулапы не стали «просто смотреть», а сразу, без каких бы то ни было обезболивающих, отщипнули от опухоли образец для биопсии (это была дичайшая боль), при этом использовав какое-то допотопное оборудование. Представьте себе картину: человек, который еще минуту назад был нормальный и внешне здоровый – вмиг похудел и осунулся, и стал онкологическим больным.
В тот же самый день у папы поднялась температура, за несколько дней он «сбросил» килограмм 10, в дальнейшем состояние все более ухудшалось. Начались воспалительные процессы. Под правой ягодицей появилось вздутие, похожее на нарыв.
Однако доктора поначалу вообще не хотели слушать его жалобы. К этому времени стали известны результаты биопсии, подтвердившие страшный диагноз.
С 30 августа 2010 г. отца направили в радиологическое отделение и начали сеансы облучения. Когда он говорил, что ему становится еще хуже, врачи равнодушно пожимали плечами: «А что вы хотите с вашей болезнью?..»
Когда произвели четвертое по счету облучение, папе совсем стало плохо, температура подскочила до 40. Однако, лечащий врач, Петренко Н.П., даже не вызвала в палату хирурга, хотя отец находился на стационарном лечении в отделении радиологии.
Несмотря на это, в тот же день папу все же в срочном порядке прооперировали, страшный нарыв вскрыли, и почти месяц после этого он пролежал в хирургии.
Поднялся скандал. Врачиху, облучавшую его – резко отправили в отпуск. Опасаясь огласки и вероятного разбирательства, всю папину историю болезни вскоре переписали.
В хирургическом отделении после операции ситуация была не лучше. Ко всем больным наши севастопольские онкологи априорно относятся как к без пяти минут трупам. Даже если у тебя вообще нет никакой опухоли, а только подозрение на нее.
За больными не ухаживают, только периодически спрашивают, надо ли уколоть им наркотик. Отца так пару раз спрашивали, что его очень поражало и возмущало. Однажды он поведал о том, как заглянув к нему в палату, делавшая обход медсестра поинтересовалась, как его зовут. Удивившись, папа ответил, на что «сестра» со смехом произнесла: «О, значит, еще не свихнулся» - и двинулась дальше.
(Позднее мы с отцом шутили, что в лице подавляющей массы работников диспансера гестапо потеряло ценнейшие кадры).
Отдельного упоминания заслуживает больничная обстановка. Это кошмар еще больший: обшарпанные стены, грязь, сырость, пыль, паутина. Обстановка отнюдь не серьезного учреждения для лечения больных таким ужасным недугом, а скорее - типичной сельской больницы.
Спустя неделю-другую, когда отцу стало немного получше, и даже можно было вставать, папе сделали еще одну операцию – ввели в бедро катетер и начали химиотерапию. Фактически, неделю он должен был лежать, не двигаясь, под капельницей. Каждое утро мне писали список препаратов, я покупал их в аптеке на первом этаже. Каждая такая покупка обходилась в серьезную сумму.
За время нахождения в этом учреждении папе поставили 7 систем с химией. Но, как оказалось потом, набор препаратов, должен был вводиться в специальной темной системе, либо заматываться изоляционной лентой, чтобы исключить попадание прямых солнечных лучей, т.к. под воздействием последних препарат разлагается и в течении минуты теряет свои свойства. Поэтому время пребывания отца в Севастопольском онкологическом диспансере явилось безвозвратно потерянным. Более того – с уверенностью можно сказать, что если бы папа и далее оставался там - то похороны были бы 100% не в июне 2011 г., а многим раньше.
Слава Богу, что мы увезли папу в Симферополь, и во время лечения там он получил обширную пищу для самых широких сравнений и сопоставлений двух клиник. Сделанные им сравнения абсолютно во всем были отнюдь не в пользу «города-героя». О чем говорить, если после перевода в Симферополь самая заурядная чистая общая палата первое время воспринималась им как роскошный дворец?..
Также и в остальном. Все: начиная от отношения больничного персонала и заканчивая лечением – разительным образом отличалось от пережитого им в Севастополе.
При этом первые месяца полтора лечения в Симферополе ушли на исправление того, что натворили наши севастопольские вредители. А, как оказалось, они вообще ВСЕ делали неправильно.
Т.е., еще раз подчеркиваю, причиной трагического исхода в случае с моим отцом была не столько сама болезнь (по состоянию на 19 августа 2010 г., т.е. на момент похода к врачам, опухоль была капсулирована, и не дала метастаз. Кто знает, сколько бы лет прожил папа, не послушайся он медиков, и не позволь с собой все это проделать), сколько «квалифицированное вмешательство» севастопольских эскулапов.
Для меня в этом нет ни малейших сомнений, как не было их для отца. Как часто (в особенности, в последние месяцы) он повторял, что совершил ошибку, послушавшись и пойдя на обследование!..
…Вновь посетить стены Севастопольского онкологического диспансера мне довелось уже спустя много месяцев, утром 20 июня 2011 г. День, следующий за датой папиной смерти, выдался по-летнему теплым и солнечным. Однако, по вполне понятной причине, на тот момент погода не воспринималась даже как фон.
Помню переполненный приемный покой, людей, терпеливо ждущих своей очереди к на обследование к врачам и за справками…
Ожидание справки о папиной смерти длилось в течение полутора часов. За это время по коридору туда-сюда очень резво шастали в меру смазливые загорелые «сестры». Взгляды - абсолютно пустые, посетители и больные для таких просто пустое место.
Когда же, наконец, дверь отворилась, прозвучало приглашение в кабинет, уже отдав в руки справку, на вопрос о причинах столь долгого оформления документа, выписавшая его фельдшерица лениво и равнодушно заметила: «а что вы хотите? Сегодня вы уже восьмые по счету…»
И это – начало рабочего дня. Страшно представить, сколько летальных исходов фиксируется в этом учреждении в среднем к концу рабочего дня.
Посему, обращаясь к читателям (в особенности севастопольским), говорю:
Не повторяйте наших ошибок! Если (не приведи Господь) у Вас или у кого-то из родственников диагностировали опухоль, не спешите идти на поводу у врачей, не поддавайтесь на их уговоры. Обдумайте положение, взвесьте все «за» и «против». Если, как следует поразмыслив, Вы будете по-прежнему полны решимости довериться медицине, изыскивайте ЛЮБЫЕ возможности для того, чтобы найти нормальную клинику, где могут обеспечить достойный уход и лечение.
Но при этом каждый должен для себя уяснить: ЭТА болезнь не лечится в принципе. По крайней мере, на 4-й своей стадии. Доктора, какими бы они ни были профессионалами, имеют на сегодняшний день крайне ограниченный набор средств для борьбы с этим страшным недугом. Это: облучение, химия (и то, и другое, хотя и уменьшает опухоли, но параллельно ослабляет иммунную систему и негативно влияет на общее самочувствие), и, как венец – операции (т.е. вначале по максимуму уменьшить, а потом просто взять и отрезать, безо всяких гарантий на улучшение).
Посмотрите, сколько известных и богатых людей во всем мире (которые могли обеспечить себе самое продвинутое лечение) за считанные месяцы сгорели от этой болезни!..
Да и сами доктора – точно также умирают от нее, как и прочие.
Однако вдвойне ужасно, когда, обратившись за помощью, страждущие люди вместо лечения получают тотальное равнодушие и неприкрытый цинизм. Именно это, в сочетании с глубокой некомпетентностью и отсутствием элементарных представлений о гуманизме и морально-этических нормах, приводит к самым трагичным последствиям.
URL записиВсех приветствую.
Тема, которой я коснусь, опять о смерти. Смерти лично мне незнакомого человека. Но смерти… Смерти человека, сына которого уже, быть может, я могу назвать другом.
Это был капитан второго ранга. Моряк. Его любили и уважали и сослуживцы и друзья. Его любили в семье – и он сам был любим ею.
Но сколь бы прекрасен ни был человек – рано или поздно он умирает.
К сожалению – это норма.
Плохо, когда он умирает так.
Сын капитана рассказывает обо всём этом, потому дополнять мне почти нечего. Кроме одного.
Этого человека уже не вернуть. И этих врачей вряд ли удасться достать силой закона. Но их можно дотянуться иначе. Пускай даже это – далёкий Севастополь. Дотянуться страшной, набирающей могущества на всём постсоветском пространстве силой – силой общественного мнения.
Она заставляет реагировать президентов и премьеров, покуроров и министров.
И эту силу я предлагаю использовать, чтобы ублюдков покарать.
Чтобы им не подавали руки, чтобы им плевали вслед, чтобы коллеги, смотрели на них как на дерьмо, чтобы вонь поднялась до самых украинских верхов, и в клинику зачастили првоерки… Проверки вряд ли многое найдут, но жизнь, весёлую (а она у них весёлая) подпортят изрядно. Чтобы профессиональная репутация их разеялась как пыль. И чтобы, если они захотят убежать в частный сектор, все клиники шарахались от них, как от чумных: «Нам не нужны репутационные потреи от такого персонала».
Думаю, всякая сетевая мразь из Легиона с удовольствием примкнёт, лишь бы подпортить жизнь другим людям. Ну что же – должен же и от них быть прок.
Присоединяйтесь. Особенно прошу об этом своих друзей медиков. Кэт, Лис, Гиппократ.
Присоединяйтесь.
Оригинал взят в Живом Журнале Дмитрия Соколова в Место, где губятся жизни
На фото:
СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ГОРОДСКОЙ ОНКОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСПАНСЕР ИМЕНИ А.А.ЗАДОРОЖНОГО
Адрес: 99045, СЕВАСТОПОЛЬ, Севастополь, ул. Ерошенко, 13
Телефон: +380(692)240168
Факс: +380(692)240148
Именно в этом «чудесном» учреждении мой отец «проходил лечение» первое время (середина августа - сентябрь 2010 г.), после того, как во время одного из обследований ему диагностировали раковую опухоль.
Несмотря на то, что все в руках Господа, но в то, что закончилось все именно так, как закончилось – весомый вклад внесла наша хваленая медицина. Переживая горечь утраты, считаю, тем не менее, своим моральным и человеческим долгом предостеречь остальных от повторения совершенных нами ошибок.
История эта печальная и показательная во всех отношениях.
Севастополь стабильно держит 1 место по смертности от рака по всей Украине. Об этом было известно и ранее, однако, после того, как нас коснулась эта беда, стало понятно, что виной тому едва ли природные факторы или наличие каких-то военных объектов.
Начиная с мая (а то и марта) 2010 г. отец периодически жаловался на то, что ему иногда тянет ногу и позвоночник. Кроме того, жаловался на ощущение наполненности кишечника. Но все перечисленное не казалось ему значительной проблемой, хотя временами и досаждало. Притом, что в целом состояние его оставалось таким же, как было: работал, жил, по выходным ездил на дачу.
Однако в конце июля - начале августа состояние его здоровья стало вызывать беспокойство. Изменив своим принципам (его кредо было – пойдешь к докторам, они у тебя сразу найдут все болячки, а потом до смерти залечат), пошел на УЗИ, где у него увидели в кишечнике подозрительное уплотнение размером 16 сантиметров, похожее на опухоль, после чего сразу же подняли переполох: дескать, надо немедленно в онкологию, где все уже предметно посмотрят и скажут точно, есть или нет. Разумеется, это известие было подобно разорвавшейся бомбе. Не зная, что к чему, и наивно думая, что его «только посмотрят», через день папа, который, как уже сказано, прежде отличался крайней осторожностью в плане походов к врачам, отправился по указанному адресу. Было это 19 августа 2010 г.
Однако местные эскулапы не стали «просто смотреть», а сразу, без каких бы то ни было обезболивающих, отщипнули от опухоли образец для биопсии (это была дичайшая боль), при этом использовав какое-то допотопное оборудование. Представьте себе картину: человек, который еще минуту назад был нормальный и внешне здоровый – вмиг похудел и осунулся, и стал онкологическим больным.
В тот же самый день у папы поднялась температура, за несколько дней он «сбросил» килограмм 10, в дальнейшем состояние все более ухудшалось. Начались воспалительные процессы. Под правой ягодицей появилось вздутие, похожее на нарыв.
Однако доктора поначалу вообще не хотели слушать его жалобы. К этому времени стали известны результаты биопсии, подтвердившие страшный диагноз.
С 30 августа 2010 г. отца направили в радиологическое отделение и начали сеансы облучения. Когда он говорил, что ему становится еще хуже, врачи равнодушно пожимали плечами: «А что вы хотите с вашей болезнью?..»
Когда произвели четвертое по счету облучение, папе совсем стало плохо, температура подскочила до 40. Однако, лечащий врач, Петренко Н.П., даже не вызвала в палату хирурга, хотя отец находился на стационарном лечении в отделении радиологии.
Несмотря на это, в тот же день папу все же в срочном порядке прооперировали, страшный нарыв вскрыли, и почти месяц после этого он пролежал в хирургии.
Поднялся скандал. Врачиху, облучавшую его – резко отправили в отпуск. Опасаясь огласки и вероятного разбирательства, всю папину историю болезни вскоре переписали.
В хирургическом отделении после операции ситуация была не лучше. Ко всем больным наши севастопольские онкологи априорно относятся как к без пяти минут трупам. Даже если у тебя вообще нет никакой опухоли, а только подозрение на нее.
За больными не ухаживают, только периодически спрашивают, надо ли уколоть им наркотик. Отца так пару раз спрашивали, что его очень поражало и возмущало. Однажды он поведал о том, как заглянув к нему в палату, делавшая обход медсестра поинтересовалась, как его зовут. Удивившись, папа ответил, на что «сестра» со смехом произнесла: «О, значит, еще не свихнулся» - и двинулась дальше.
(Позднее мы с отцом шутили, что в лице подавляющей массы работников диспансера гестапо потеряло ценнейшие кадры).
Отдельного упоминания заслуживает больничная обстановка. Это кошмар еще больший: обшарпанные стены, грязь, сырость, пыль, паутина. Обстановка отнюдь не серьезного учреждения для лечения больных таким ужасным недугом, а скорее - типичной сельской больницы.
Спустя неделю-другую, когда отцу стало немного получше, и даже можно было вставать, папе сделали еще одну операцию – ввели в бедро катетер и начали химиотерапию. Фактически, неделю он должен был лежать, не двигаясь, под капельницей. Каждое утро мне писали список препаратов, я покупал их в аптеке на первом этаже. Каждая такая покупка обходилась в серьезную сумму.
За время нахождения в этом учреждении папе поставили 7 систем с химией. Но, как оказалось потом, набор препаратов, должен был вводиться в специальной темной системе, либо заматываться изоляционной лентой, чтобы исключить попадание прямых солнечных лучей, т.к. под воздействием последних препарат разлагается и в течении минуты теряет свои свойства. Поэтому время пребывания отца в Севастопольском онкологическом диспансере явилось безвозвратно потерянным. Более того – с уверенностью можно сказать, что если бы папа и далее оставался там - то похороны были бы 100% не в июне 2011 г., а многим раньше.
Слава Богу, что мы увезли папу в Симферополь, и во время лечения там он получил обширную пищу для самых широких сравнений и сопоставлений двух клиник. Сделанные им сравнения абсолютно во всем были отнюдь не в пользу «города-героя». О чем говорить, если после перевода в Симферополь самая заурядная чистая общая палата первое время воспринималась им как роскошный дворец?..
Также и в остальном. Все: начиная от отношения больничного персонала и заканчивая лечением – разительным образом отличалось от пережитого им в Севастополе.
При этом первые месяца полтора лечения в Симферополе ушли на исправление того, что натворили наши севастопольские вредители. А, как оказалось, они вообще ВСЕ делали неправильно.
Т.е., еще раз подчеркиваю, причиной трагического исхода в случае с моим отцом была не столько сама болезнь (по состоянию на 19 августа 2010 г., т.е. на момент похода к врачам, опухоль была капсулирована, и не дала метастаз. Кто знает, сколько бы лет прожил папа, не послушайся он медиков, и не позволь с собой все это проделать), сколько «квалифицированное вмешательство» севастопольских эскулапов.
Для меня в этом нет ни малейших сомнений, как не было их для отца. Как часто (в особенности, в последние месяцы) он повторял, что совершил ошибку, послушавшись и пойдя на обследование!..
…Вновь посетить стены Севастопольского онкологического диспансера мне довелось уже спустя много месяцев, утром 20 июня 2011 г. День, следующий за датой папиной смерти, выдался по-летнему теплым и солнечным. Однако, по вполне понятной причине, на тот момент погода не воспринималась даже как фон.
Помню переполненный приемный покой, людей, терпеливо ждущих своей очереди к на обследование к врачам и за справками…
Ожидание справки о папиной смерти длилось в течение полутора часов. За это время по коридору туда-сюда очень резво шастали в меру смазливые загорелые «сестры». Взгляды - абсолютно пустые, посетители и больные для таких просто пустое место.
Когда же, наконец, дверь отворилась, прозвучало приглашение в кабинет, уже отдав в руки справку, на вопрос о причинах столь долгого оформления документа, выписавшая его фельдшерица лениво и равнодушно заметила: «а что вы хотите? Сегодня вы уже восьмые по счету…»
И это – начало рабочего дня. Страшно представить, сколько летальных исходов фиксируется в этом учреждении в среднем к концу рабочего дня.
Посему, обращаясь к читателям (в особенности севастопольским), говорю:
Не повторяйте наших ошибок! Если (не приведи Господь) у Вас или у кого-то из родственников диагностировали опухоль, не спешите идти на поводу у врачей, не поддавайтесь на их уговоры. Обдумайте положение, взвесьте все «за» и «против». Если, как следует поразмыслив, Вы будете по-прежнему полны решимости довериться медицине, изыскивайте ЛЮБЫЕ возможности для того, чтобы найти нормальную клинику, где могут обеспечить достойный уход и лечение.
Но при этом каждый должен для себя уяснить: ЭТА болезнь не лечится в принципе. По крайней мере, на 4-й своей стадии. Доктора, какими бы они ни были профессионалами, имеют на сегодняшний день крайне ограниченный набор средств для борьбы с этим страшным недугом. Это: облучение, химия (и то, и другое, хотя и уменьшает опухоли, но параллельно ослабляет иммунную систему и негативно влияет на общее самочувствие), и, как венец – операции (т.е. вначале по максимуму уменьшить, а потом просто взять и отрезать, безо всяких гарантий на улучшение).
Посмотрите, сколько известных и богатых людей во всем мире (которые могли обеспечить себе самое продвинутое лечение) за считанные месяцы сгорели от этой болезни!..
Да и сами доктора – точно также умирают от нее, как и прочие.
Однако вдвойне ужасно, когда, обратившись за помощью, страждущие люди вместо лечения получают тотальное равнодушие и неприкрытый цинизм. Именно это, в сочетании с глубокой некомпетентностью и отсутствием элементарных представлений о гуманизме и морально-этических нормах, приводит к самым трагичным последствиям.